Знать и помнить [Диалог историка с читателем] - Александр Михайлович Самсонов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Советская историческая наука должна выйти на новый уровень развития, отвечающего требованиям революционной перестройки общества.
Были ли мы готовы к войне?
Революционные идеи Октября, овладевшие миллионами советских людей, были могучим источником народного героизма в годы гражданской войны, восстановления разрушенного народного хозяйства, строительства социалистического общества. В 20―30-е годы — за невиданно короткие исторические сроки — решались задачи индустриализации, коллективизации сельского хозяйства, культурной революции, укрепления многонационального Советского государства, утверждения международных позиций СССР. К концу 30-х годов Советский Союз по производству промышленной продукции вышел на первое место в Европе и на второе место в мире.
Находясь во враждебном капиталистическом окружении, наша страна укрепляла свою оборону. С начала 1933 года, когда к власти в Германии пришли нацисты, угроза империалистической агрессии нарастала. Политическое и военное руководство СССР видело это, ощущал военную опасность и весь советский народ.
Проблемы обороны занимали все большее место в развитии промышленности, науки, техники. Ускоренными темпами готовились военные, партийные, хозяйственные кадры. Советские люди воспитывались в духе патриотизма, любви к Родине, готовились к защите ее свободы и независимости.
И все же, были ли мы готовы к войне? Многие читатели, следуя трактовке этого вопроса в литературе периода застоя, объясняют неполную готовность СССР к схватке с фашизмом тем, что история отвела нам слишком ограниченное время для реорганизации и перевооружения Красной Армии. А военный потенциал фашистской Германии, уровень ее промышленности, общая подготовленность к войне были выше военного потенциала и общей подготовленности к войне Советского Союза. Так объясняла события историческая литература. Из этого делался вывод, что наши поражения в первый период войны закономерны. Настало время пересмотреть этот «пораженческий» тезис.
Исторические реалии говорят о другом. Советская страна накануне войны обладала объективными предпосылками для того, чтобы дать отпор любому агрессору. Именно этим объясняется то, что победа над фашистской Германией была завоевана советским народом. Трагедии поражений и неудач 1941―1942 годов не являлись фатально неизбежными. Причины их надо видеть не в слабости СССР, обусловленной уровнем социально-экономического развития, а в негативных явлениях 30-х годов, просчетах предвоенного и военного времени.
Несомненно, что СССР длительное время готовился к обороне. Промышленность наращивала выпуск большого количества оружия и боевой техники для Красной Армии и Военно-Морского Флота. Все это создавалось напряженным трудом советских людей. Накопленных военных ресурсов было достаточно для отражения первых ударов агрессора и перестройки экономики на военный лад. Существовали, конечно, и трудности, недостатки — объективные и субъективные. Не хватало и времени для реализации всех планов. Неоправданно задерживалось серийное производство некоторых новейших типов вооружения: танков KB и Т-34, усовершенствованных самолетов, артиллерийских орудий и пр. Но почему так происходило?
Одной из причин этого были бюрократические методы руководства народным хозяйством. Без одобрения Сталина не утверждался к производству ни один из образцов новейшего вооружения. Руководство Наркомата обороны (до 1940 года его возглавлял К. Е. Ворошилов) проявляло некомпетентность в вопросах военной техники, даже в оценках танков KB и Т-34. Заместитель наркома обороны Г. И. Кулик считал, например, автоматы «полицейским оружием, непригодным для армии».
Пагубно повлияли на обороноспособность страны репрессии против наиболее одаренных и ценных для общества людей. В морально-психологическом отношении это породило атмосферу неуверенности, страха, боязни самостоятельных решений, проявления инициативы. Высший командный состав и офицерский корпус Красной Армии в значительной мере были истреблены или находились в лагерях. Например, из 837 человек, первыми получивших персональные воинские звания в ноябре 1935 года (от полковника до Маршала Советского Союза), 720 было репрессировано. Речь шла о лучших по профессиональной компетентности и моральным качествам. Это сыграло роковую роль в судьбах народа.
Несмотря на все это, Советский Союз обладал таким материальным и духовным потенциалом, что мог оказать отпор фашистской агрессии при умелом использовании имеющихся сил и ресурсов. Однако просчеты и ошибки политического и военного руководства страны привели к наихудшему варианту первого периода войны.
Читатели уделяют большое внимание вопросам подготовки страны к обороне, роли Сталина в руководстве этой подготовкой. Инженер В. В. Тарунтаев (г. Москва) считает, что Сталин заблуждался в отношении истинных намерений Гитлера, и эта ошибка дорого обошлась нашей стране. Другой москвич, А. З. Рубинчик, вспоминает:
«Осенью 1939 года граница отодвинулась на запад на 250 километров. На прежней линии обороны вооружение демонтировали,[116] а на новой установить его не успели. В районе Киева оборонительный пояс также был демонтирован.
За 13 месяцев до войны Сталин стал получать тревожные радиограммы о планах фашистов… Ценнейшие данные сообщали наши разведчики из Токио. Сталин получил 76 тревожных сообщений о готовящейся войне и ни на одно не обратил внимания».
Г. Я. Сотонин (г. Пермь) считает, что из-за некомпетентности Сталина и других лиц из его окружения не было сделано все необходимое для подготовки к грядущей войне и прежде всего не было своевременно налажено серийное производство новейших типов танков, самолетов, артиллерийского оружия. «Тут много было демагогии — споров, согласований, в результате потеряли время, пришлось все наверстывать в тяжелейших условиях в первые годы войны».
Об этом прямо говорил Г. К. Жуков, вспоминая о военных месяцах и откровенно признавал: «…на нас, военных, лежит ответственность за то, что мы недостаточно требовали приведения армии в боевую готовность и скорейшего принятия ряда необходимых на случай войны мер». Г. К. Жуков не скрывал главную причину такого поведения: «Конечно, надо реально себе представить, что значило тогда идти наперекор Сталину в оценке общеполитической обстановки. У всех на памяти еще были недавно минувшие годы; и заявить вслух, что Сталин не прав, что он ошибается, попросту говоря, могло тогда означать то, что, еще не выйдя из здания, ты уже поедешь пить кофе к Берии»[117] (то есть будешь репрессирован).
В результате репрессий 1937―1938 годов уровень боевой подготовки наших войск сильно упал. Глубоко занимавшийся изучением этого периода К. М. Симонов писал: «Мало того, что армия, начиная с полков, была в значительной мере обезглавлена, она была еще и разложена этими событиями. Наблюдалось страшное падение дисциплины, дело доходило до самовольных
